должна я их позабыть! Взором дева своим мне сердце сожгла, в голову раны мне нанесла, ведь шёл без щита я к ней! А вот и броня стальная моя, но острый меч рассек её и лишил он защиты девственный стан. И чем же теперь себя охраню, несчастная я! Сквозь бурное пламя шёл я к тебе, я груди своей бронёй не скрывал, и жар огня проник в мою грудь. Кипит вся кровь, и страстный восторг по жилам моим огнём загорелся. То пламя, что хранило тебя, пылает в груди моей! Скорей гаси ты его, бурю в сердце уйми! И бог не касался меня! Герои все меня уважали: чистой я рассталась с Валгаллой! Горе! Горе! Горе и стыд сносить я должна! Кто жизнь вернул мне, ранил меня! Он сломил доспех мой и шлем, Брунгильды более нет! Но ты не очнулась ещё для меня! Брунгильды сон длится ещё, очнись же! Будь мне женой! Мешаются чувства и гаснет мысль, тускнеет в тумане знанье... Знанье своё ведь ты сама любовью ко мне назвала? Сумрак унылый взор мой покрыл, в глазах темнеет и гаснет свет, ночь вкруг меня. Из недр темноты смутный ко мне подползает страх, ближе, ближе, и встал предо мной! Мрак царит в очах закрытых. Он исчезнет, только открой их вновь. Мрак свой рассей ты, - взгляни: ясный день светит кругом! Ясный день мне осветил мой позор! О Зигфрид! Зигфрид! Страх давит грудь! Вечно томилась, вечно томлюсь я желаньем сладким, заботою нежной. И всё лишь о благе твоём! О Зигфрид! Счастье, надежда земли! Жизнь подающий, светлый герой! Дай мне мир, дай мне покой! Не подходи, удержи свою страсть ты! О, удержи свой кипучий порыв! Меня пожалей, не губи! Ты образ свой в ручье видал, он улыбался тебе, но если бы воду ты взволновал, в волнах беспокойных он бы исчез, и ты бы, вместо себя, увидал волненье одно. Так не трогай меня и не волнуй. Вечно тогда ты собою станешь во мне любоваться, мой любимый герой! О Зигфрид! Света дитя! Люблю тебя! Меня ты храни: себя сохранишь во мне! Моей будь, меня полюби! Не свой уж я сам, так будь же моей! Серебристой волной блестит ручей и лишь её я вижу одну, она лишь взор мой ласкает. Если волна мой образ разбила, жаром томимый, теперь хочу я себя самого в ней охладить. О если б меня та волна охватила, всю страсть потопил бы я в ней! Очнись же, Брунгильда! Дева, очнись!