Но я иду снова сюда.. Не могу понять, зачем? Мой сын, ведь это значит, что мил я и дорог тебе! Да ты мне ненавистен - пойми же наконец! Виной тут твой дикий нрав, ты бороться должен с ним... Страстно стремятся дети в старый отцовский дом: он любовь им внушает. Томишься и ты по мне, тебе тоже дорог твой Миме, и это понятно! Что для птенчика мать родная, пока он сидит в гнезде и летать не умеет, - то для тебя, сынок, твой умный, заботливый Миме, и так быть должно! Эй, Миме, мудрый учитель, ещё одно объясни мне! Весной распевали две птички в лесу - одна другую манила: на мой вопрос ты ответил мне, что это муж с милой жёнкой... Ласкаясь так нежно, летали они; гнездо себе свив, яички снесли, и вскоре вспорхнули птенцы у них, и оба растили семью... Так парами жизнь и лани ведут, и даже дикие волки: пищу самке самец добывает, а самка кормит малюток... И понял я любовь тогда, детей из гнезда я уже не брал. Где ж твоя-то, Миме, любимая жёнка? Должен я мать увидеть! Выдумал что! Ах, как ты глуп! Да разве ты птица иль волк? Птенца-червячка вырастил ты, тёплой одеждой ребёнка грел - но где же взял ты птенца-червячка? Без матери разве ты сделал меня? Милый сын, ты должен мне верить: я и отец твой, и мать вместе с тем... Ты лжёшь мне, старый дурак! Ведь дитя на отца похоже, я это заметил давно! А вот я в ручей глядел - отражались в воде деревья и звери, свет и тени, - всё предо мной сияло на глади ручья. Сверкнул мне в воде и образ мой: совсем не похож я на тебя! Ну, можно ли с жабою рыбу сравнить? Ведь рыба не выйдет из жабы! Страшную глупость ты говоришь! Право, мне стало ясно вдруг, чего не мог я понять: почему я в лес от тебя убегаю, но домой снова иду. Чтоб ты сначала сказал мне, кто были отец мой и мать. Да что ты, опомнись! Вздор ты болтаешь! Тебе надо встряски, чтоб ты ответил, иль будешь ты вечно молчать! Что добровольно ты мне поведал? Не заставь я плута учить, я не знал бы даже речи людской! Раскроешь ли глотку, урод? Кто мне отец, и кто мать мне? Я так могу умереть! Пусти! Что ты жаждешь узнать, - как знаю, я расскажу. Услышь, злое дитя, услышь, за что ты меня ненавидишь! Я не отец и не родич твой, но жизнью обязан ты мне! Хоть я и твой друг, ты чужд мне совсем: я из жалости лишь принял тебя! И вот чем платишь ты мне! Но чего ж и ждал я, глупец? Однажды в диком лесу лежала без сил жена, её привёл я сюда, укрыл в тепле осторожно. Она в родах тяжёлых сыну здесь жизнь дала. Металась в муках мать, помочь старался я... Смерть к ней пришла, увы! Но Зигфрид был рождён! Так мать умерла от меня? Ты завещан был ею мне… И я берёг дитя... Как зорок Миме твой был! Как мучился добрый старик! "Птенца-червячка вырастил я..."