меч твой возьму я, и, как труха, рассыплется он! Если б так гадок не был ты мне, я давно раздробил бы, вместе с мечом, тебя, негодный хвастун, и злить меня ты б перестал! Твою жестокую брань сносить прискорбно мне. Разве тебе во всем угождать не старался я? И всё моё добро забыл так скоро ты! Ужели ты не помнишь, чему тебя учил я? Должны любить мы и слушать того, кто вырастил нас. Ты это слушать не любишь! Не хочешь ли поесть? Сегодня есть у нас мясо. А может, похлёбки дать? Варил я для тебя. Мясо жарил я сам, а похлёбку ешь один! Вот твоя награда за любовь! Вот как платишь мне за труды! Ребёнком грудным взял я тебя, кутал тебя я в одежду свою, я и кормил, я и поил, и, как родного, берёг тебя, когда же потом ты стал подрастать, покойное ложе устроил я. Тебе для потехи я сделал рог: чем только мог, тешил я всем, во всём тебе советы давал, в тебе смышлёность я развивал. Дома один работал я, а ты знай носился в лесу. И дни-то, и ночи тружусь для тебя без устали, бедный я старик. Ты же в награду меня только мучишь, за мои за труды лишь меня же бранишь! Ты учил меня, Миме, и кое-что я узнал. Но то, чего ты добивался, совсем не далося мне: я не люблю тебя. Если мне пищу ты приносил, противен был мне обед. Если постель ты мне постилал, заснуть на ней я не мог. Если советы мне ты давал, все забывал я их. Чем бы служить ни старался ты, ты был ненавистен, гадок мне был. Лишь предо мной станешь хромать, сгорбясь и съёжась, и глаза прищурив, так и взял бы я тебя за горло, сдавил бы, да и прикончил тут же - вот как ты, Миме, мне дорог! Когда умён ты, то объясни мне, чего я понять не мог: от тебя дальше в лес ухожу я и всё ж к тебе прихожу. Мне и зверь лесной дороже тебя, птиц и рыбок я больше люблю, с ними вместе жить век бы хотел, и всё же к тебе я иду. Отчего бы это так? Дитя, ужель не ясно, что любишь ты крепко меня? Тебя я ненавижу, ты это не забудь! Смири ты свой дикий нрав: он вредит любви твоей. Верь мне, гнездо родное птичку всегда манит, в ней любовь пробуждает. Ты также в гнездо спешишь и старого любишь ты Миме. И как же иначе? Чем для птенчика тот бывает, кто ему носит корм, пока сам он не вырос, тем для тебя я был, твой добрый, заботливый Миме. Ясна мне любовь. Ну, Миме, коль ты всё знаешь, ещё одно объясни мне! Летали две птички в лесу по весне, одна манила другую, и ты сказал на вопрос на мой, что это муж с женою.