весь во мгле тонет мир! Валькирию, моё дитя, крепкий сон охватил в час, когда я сама спала? Кто любил смелость, враг ей стал? Кто возжёг желанье, казнь ему шлёт? Кто права хранил, кто был стражем чести, губит права, правит бесчестно? Дай мне лучше уснуть и забыть вас навеки! Уснуть не дам я тебе, будь покорна чарам моим. Вотану в грудь глубоко шипы заботы вонзило знанье твоё, конец позорный ты предрекла нам, сжала мне сердце боязнью робкой конца. Если всех в мире ты мудрей, то научи, как боязнь из сердца изгнать? Не тот ты, кем назвался!.. Зачем же грубо нарушил ты Валы глубокий сон? Не та ты, кем себя мнишь! Мудрость твоя скоро иссякнет и знанье падёт пред Вотана волей. В чём же та воля, в чём? Узнай же её от меня, и можешь вечно спать потом. Мне конец не страшен с тех пор, как сам я порешил его! Что порешил я в тяжких муках, в разладе страшном с собой, то с весельем исполняю теперь. Прежде в отчаяньи гневном я Ниблунгу мир отдавал, наследник мой будет доблестный Вельзунг теперь. Мой избранник юный, не зная меня, без помощи бога, собственной силой сумел кольцом овладеть. Сломит он силу проклятья, которым проклял Альберих кольцо: ведь страх душе его чужд. И дитя твое, Брунгильду, разбудит он. Дочь твоя, от сна пробудясь, должна искупить весь мир. Так спи же теперь сном непробудным, скоро увидишь конец мой! Что б ни было после, я - вечно юным весь мой мир уступлю. Засни же, Эрда, мира боязнь! Скорбь мира! Засни, засни на веки ты! А вот и Зигфрид сам. Но где же птичка моя? Полётом своим меня она с песней по лесу вела, и вдруг исчезла из глаз. Скалу теперь я и сам отыщу! Куда она держала путь, в ту сторону пойду. Куда, мальчик, держишь ты путь? Там речь слышна! Спрошу я у него... Мне скалу найти бы, что пламенем жарким объята. Там девушку разбудить хочу. Кем послан ты искать скалу ту? Как ты о спящей проведал? Слыхал о ней от птички я, она всё рассказала. Щебечет много птичка, но всё лишь про себя. И как разобрал её ты песню? Ведь мне помогла в том змея кровь, что мною убит был недавно. Я кровью той омочил язык, и понятна мне птиц стала речь. Коль змея ты сразил, кто побудил тебя с тем змеем сразиться? Старик тут Миме лукавый был. Сказал, что змей учит страху. А в том, что змея я поразил, в том виноват он сам: он ведь пастью мне угрожал. Кто дал тебе твой острый меч, что разит врагов таких? Сковал его сам. Был кузнец не в силах