У них спросить ты мог бы. Службе мировой норны послушны и изменить решений не могут. Тебе же мудрой, верно, известно, как сдержать колесо на бегу. Дух туманят во мне дела мужей. Меня же саму один из них покорил. И дочь родилась у Эрды с Вотаном, она ему набирает героев. Ей мудрость от нас дана. У ней спроси, спроси у дочери Эрды и Вотана ты. О Брунгильде, верно, хочешь сказать? Осмеян ей бурь укротитель, когда себя с трудом он укротил, когда сам порешил исход он боя, хоть против воли, но всё ж порешил, дерзкая дочь бою тому дать исход другой захотела, воле отца вопреки. Кару она понесла: усыпил отец свою дочь на вершине горных скал. И лишь затем проснётся она, чтобы женою смертного стать. Что ж я узнал бы от ней? Здесь тёмно всё для меня, весь во мгле тонет мир! Валькирию, моё дитя, крепкий сон охватил в час, когда я сама спала? Кто любил смелость, враг ей стал? Кто возжёг желанье, казнь ему шлёт? Кто права хранил, кто был стражем чести, губит права, правит бесчестно? Дай мне лучше уснуть и забыть вас навеки! Уснуть не дам я тебе, будь покорна чарам моим. Вотану в грудь глубоко шипы заботы вонзило знанье твоё, конец позорный ты предрекла нам, сжала мне сердце боязнью робкой конца. Если всех в мире ты мудрей, то научи, как боязнь из сердца изгнать? Не тот ты, кем назвался!.. Зачем же грубо нарушил ты Валы глубокий сон? Не та ты, кем себя мнишь! Мудрость твоя скоро иссякнет и знанье падёт пред Вотана волей. В чём же та воля, в чём? Узнай же её от меня, и можешь вечно спать потом. Мне конец не страшен с тех пор, как сам я порешил его! Что порешил я в тяжких муках, в разладе страшном с собой, то с весельем исполняю теперь. Прежде в отчаяньи гневном я Ниблунгу мир отдавал, наследник мой будет доблестный Вельзунг теперь. Мой избранник юный, не зная меня, без помощи бога, собственной силой сумел кольцом овладеть. Сломит он силу проклятья, которым проклял Альберих кольцо: ведь страх душе его чужд. И дитя твое, Брунгильду, разбудит он. Дочь твоя, от сна пробудясь, должна искупить весь мир. Так спи же теперь сном непробудным, скоро увидишь конец мой! Что б ни было после, я - вечно юным весь мой мир уступлю. Засни же, Эрда, мира боязнь! Скорбь мира! Засни, засни на веки ты! А вот и Зигфрид сам. Но где же птичка моя? Полётом своим меня она с песней по лесу вела, и вдруг исчезла из глаз. Скалу теперь я и сам отыщу! Куда она держала путь,